(Об авторе: Родилась 1972 г. в селе Шилян Кюрдемирского р-на Республики Азербайджан.  Окончила пединститут. Член Союза Писателей Азербайджана.
Член редколлегии журнала «Улдуз». Автор нескольких поэтических сборников.)

    В первый же день приезда в столицу России пришлось ее покинуть. Путь мой пролег в Тулу, а оттуда в усадьбу Толстого – Ясную Поляну.

Ясная Поляна – место в бескрайней России, куда я стремлюсь всем своим нутром. Впоследствии познала, откуда у меня подобное стремление.Та самая Ясная Поляна, которая своей волшебной  красотой сочетает изумительное созвучие с творчеством Толстого. На не очень оживленной магистрали в Тульской глубинке в окружении берез – символов российских просторов, простирающееся как «наследие» Толстого.

В тот день в Ясной Поляне проводились лыжные соревнования, потому в дом-музей почти ежечасно совершались экскурсии. Но с интересом знакомившиеся с экспонатами люди были лишь гостями этого поместья, они были не в состоянии нарушить воцарив­шиеся здесь загадочную тишину, удивительную гармонию. Та самая Ясная Поляна, которую граф Волконский, отдавая под жилье Толстому, не думал о том, что дарит ее Льву Николаевичу, русской литературе. Тогда граф Толстой увлекался карточными играми!

Это был период, когда его имя еще не превратилось в литературный бренд. Не только граф Волконский, не только род Толстых, даже такая гигантская страна как Россия не видели в нем будущего писателя, не могли по достоинству оценить Льва Николаевича, увлекающегося охотой, разводившего  фрукты различных сортов, гонявшего «Самогон», дававшего уроки, игравшего на различных инструментах, называвшего спутницу жизни Софью «богатством». Естественно,  тогда…

Сейчас эта усадьба считается одним из самых лучших домов-музеев в мире. Вокруг виднеются различные строения, отличающиеся прекрасной архитектурой дом и биб­лиотека самого Толстого, нарядные, деревянные избы для слуг, конюшни. К каждому дереву здесь проявляется особое внимание, плодовые сады аккуратно покрыты полиэтиленом. Гостевая, спальня, рабочие комнаты,  нетронутая мебель,  интересные экспонаты – охотничье оружие, игральные карты, музыкальные инструменты, голос из устройства, напоминающего современный диктофон, рукописи, письменный стол, специальная табуретка, модная по тому времени одежда, книги,  фотоснимки членов семьи.

Экскурсовод, молодая русская девушка, рассказала о последнем экспонате, после чего мы покинули комнату и вышли во двор. Елена повествует о дороге, ведущей к могиле Толстого, и возвращается обратно.

Впереди виднеется петляющая в глубину поместья широкая дорога,  по всей протяжен­ности которой установлены деревянные «дощечки», указывающие  путь к могиле. Отчего-то вспомнила дорогу, ведущую к могиле Ахундова из его дома-музея. Тогда в Тбилиси стоял страшный зной, на пути к могиле предстояло преодолеть множество откосов. Сегодня же  в России заснеженная зима, а дорога совершенно ровная. Но я пребываю в том же состоянии, повторяю те же стихи. О чем же можно думать по дороге от дома писателя к его последнему пристанищу.

Могила встречается внезапно, она находится в месте, ничем не отличающемся от имения. На правой стороне дороги вглубь к поместью вижу место захоронения, к которому так долго рвался. Небольшая, одинокая, безымянная могила Льва Толстого, покрытая  еловыми  ветвями. Еще недавно глаза мои окидывали взором бесчисленное количество экспонатов,  книги, библиотеку, комнаты, предметы, человеческие лица, теперь же растерянно смотрю на небольшую прямоугольную могилу. Это огромное поместье хранит в себе прискорбное место захоронения обладателя недюжинного таланта.

Рассказы Елены слились с думами о жизни, героях романов Толстого. Проводивший дни и ночи в кутежах, молодой графский сын Лев Николаевич, продавший по настоянию брата свое владение за пять тысяч рублей, избавившийся от карточного долга в полторы тысячи рублей, выделивший столько на издание «Вестника Солдата», потративший остальные деньги на женщин, граф Толстой, знавший пятнадцать иностранных языков, дававший уроки детям пятидесяти мужиков, хранивший в личной библиотеке свыше двадцати трех тысяч книг, отказавшийся от милости Нобеля великий Толстой, проигравший в карты остаток жизни, отверженный от мира, старый Толстой, наконец, покоящийся в безымянной могиле в дальнем уголке возвращенного ему поместья безжизненный Толстой. И, наконец, другая реальность – победивший всех и все после смерти, передавший навсегда своим потомкам Ясную Поляну, превративший ее в место паломничества, не избежавший сражений с историей, литературой, вечностью истый Толстой!

Понимаю, что эта могила последняя точка в путешествии из Москвы в Тулу, на засне­жен­ной, обсаженной березами дороге, ведущей к имению в Ясной Поляне. Это – логичес­кое окончание единства бескрайних российских степей, безбрежного человеческого разу­ма, писательской мощи, жизненной философии, глубокомысленности небытия. Самый хороший финал, который разочаровывает даже мои впечатления о Москве.

Под этой одинокой могилой без надгробного камня словно похоронены таинства Вселенной. Всех сражений и заключенных соглашений, преступлений и наказаний, жизни и творчества, вечности и бренности, завоеваний и избавлений, человеческой силы и беспомощности, доказательство всех парадоксов, теорем. Единство всех домов-музеев, могил Толстого, Достоевского, Чехова, Ахундова, всех писателей.

Дорога все еще тянется вдаль. Березы в имении, покрытые снегом поля смешиваются с бескрайними российскими просторами. Но снег здесь не растоптан, следы ног человека ведут к скорбной могиле Толстого и возвращаются обратно…